“Измену она не простила”🤨🤨🤨 «Он спал, по меньшей мере, с двумя разными женщинами в день более 40 лет подряд. С одной – за ланчем, с другой – за ужином, а иногда «заказывал» женщину на завтрак». Она происходила из элитной кубинской семьи. Еще бы! Ее отец, Рафаэль Хосе де ла Каридад Диас-Баларт, был мэром города Банес в провинции Ольгин на востоке острова Куба. Мать, Америка Гутьеррес, считалась невероятно красивой и образованной женщиной. Девочку, родившуюся у пары 30 сентября 1928 года, назвали Миртой Франсиской, и, в соответствии с кубинской традицией, ее полное имя звучало следующим образом – Мирта Франсиска де ла Каридад Диас-Баларт-и-Гутьеррес. Впрочем, и в семье, и на улице, девочку называли просто – Мирта. Уже к шестнадцати годам Мирта считалась красавицей – темноволосая, зеленоглазая, с нетипично белой для кубинки кожей и ярко-красными от природы губами. Улыбка девушки была ослепительной, а фигура вызывала восторг даже у завсегдатаев кубинских пляжей, видевших на своем веку немало красоток. Несмотря на то, что Мирта принадлежала к так называемой “золотой молодежи”, девушка отличалась серьезностью и стремлением к наукам. Мирта хорошо училась, много читала, и в 1946 году в возрасте 18 лет с легкостью поступила на философский факультет Гаванского университета. Его Мирта заметила сразу, да и невозможно было не заметить. Высокий красавец Фидель Алехандро Кастро Рус, называвший себя просто Фидель Кастро, был звездой университета. Фиделю в 1946 году исполнилось 20 лет, год назад он окончил иезуитский колледж и поступил на факультет права Гаванского университета. Кастро был до крайности увлечен политикой и историей революций, постоянно читал труды Ленина, Сталина, Муссолини, Троцкого, революционера Хосе Марти и генерала Примо де Ривера… Измену она не простила.

Мирта не кричала. Она не устраивала скандалов, не рвала на себе волосы и не металась по дому, как героини мексиканских сериалов. Она просто села в плетёное кресло на веранде их дома в Мирамаре, взяла бокал сухого белого и смотрела в море. Долго.

Фидель был в отъезде — очередное собрание, очередной пламенный монолог перед студентами, очередная женщина. Она больше не задавалась вопросом, кто именно будет сегодня за его столом, чьи волосы останутся на его пиджаке, чьи духи — на его шее. Мирта знала: он никогда не был только её.

И всё же она любила. О, как же она его любила. Его обаяние, его жадный ум, его страсть к идеям и к борьбе. Сначала она думала, что она — его равная. Она цитировала ему Сартра, спорила с ним о Платоне, читала ему стихи Лорки. Он слушал, иногда даже с восхищением. Но потом в его жизни появилось больше оружия, чем книг. И больше женщин, чем слов.

Он говорил, что революция не прощает слабости. Мирта поняла — и любовь не прощает предательства.

На следующее утро она собрала чемодан. Ни сцены, ни истерик. Только короткое письмо на его письменном столе, рядом с фотографией, где они ещё счастливы:

«Ты изменил не только мне. Ты изменил всему, что я в тебе любила.»

Она ушла. И больше не оборачивалась.

Но в её глазах, навсегда оставшихся зелёными, как вода в бухте Гаваны, навсегда жила тень той любви. Той, которую предали.

Прошли годы.

Мирта вышла замуж повторно — не по любви, а по необходимости. Муж был дипломат, сухой и молчаливый, но честный. С ним она обрела не страсть, но покой. Родила сына, читала книги, преподавала философию в университете. Жизнь шла размеренно, как тёплый океанский бриз.

А Фидель… Его имя гремело на весь мир. Его портреты висели в школах, его голос звучал с каждого радиоприёмника. Для миллионов он стал героем, отцом нации, символом несгибаемой воли. Для неё — он навсегда остался тем, кто однажды предал.

Иногда она видела его по телевизору. Всё тот же взгляд, тот же голос, только морщин больше и голос стал глуше. В эти моменты она выключала звук и смотрела на экран — с таким же выражением, с каким когда-то смотрела в море в тот утренний час прощания.

Они встретились ещё раз — через тридцать с лишним лет. Случайно, в узком коридоре Гаванской больницы. Он шёл в сопровождении охраны. Она — одна, навестить подругу. Их взгляды встретились.

Он остановился.

— Мирта…

Она кивнула.

— Фидель.

Молчание повисло между ними, густое, как табачный дым.

Он хотел что-то сказать, может быть, впервые — извиниться. Но она уже отвернулась.

И ушла. Медленно, с прямой спиной, как женщина, простившая всему миру — кроме одного.

Измену она не простила. И никогда не забыла.

А спустя годы, когда её не стало, в одном из ящиков старого секретера нашли пожелтевшее письмо, написанное аккуратным, твёрдым почерком:

«Ты был гением. Ты мог быть моим. Но ты выбрал быть чужим. Я любила тебя. Больше не люблю.»

Подпись: Мирта.